НИКОЛЬСКОЕ
Никольское, расположившееся в верховьях небольшой речки Сетуньки, в нескольких
километрах к северу от Кубинки, относится к числу древнейших подмосковных сел и
прежде называлось Кляповское. Впервые Кляповское упоминается как княжеское село
в духовной грамоте 1358 г. московского великого князя Ивана Красного и
предназначалось в пожизненное владение его жене Александре. Село было очень
крупным хозяйственным комплексом, к которому "тянули" многочисленные деревни, и
являлось центром отдельной волости. Из деревень, когда-то входивших в это
обширное владение, к настоящему времени сохранилась только деревня Часовня, в
советское время из-за своего "церковного" названия переименованная в Чапаевку. В
числе княжеских владений Кляпово оставалось на протяжении XIV-XVI вв., вплоть до
1584 г. когда после смерти царя Ивана IV его сын Федор передает село властям
Троице-Сергиева монастыря.
Сначала, в сентябре 1584 г., местным крестьянам была направлена послушная
грамота с требованием "архимандрита Митрофана слушать, пашню на них пахать и
доход им платить". В этот период хозяйство вотчины находилось в хорошем
состоянии: в нем было 24 деревни, один починок и шесть селищ, и 1630 четвертей
крестьянской пашни. Спустя полтора года, 16 мая 1586 г., от имени царя Федора
Ивановича была составлена жалованная несудимая грамота Троице-Сергиеву монастырю
на село Кляпово с церковью Николы Чудотворца, отдававшееся обители в память по
Иване IV, "иноке Ионе для вечного покоя". На доходы с этого села монастырь
должен был "справлять кормы" по умершем царе как в самой Троицкой обители, так и
в Пятницком монастырьке "на Подоле". В грамоте предусматривалась полная
независимость монастырской администрации села в судебных делах, "опричь одного
душегубства". Последующие цари подтверждали действие этой грамоты. В частности,
на ней имеется подтверждение Бориса Годунова от 15 октября 1601 г. на имя
архимандрита Кирилла.
Троицкие власти в Кляпове завели сначала, вероятно, господскую запашку, но
затем, убедившись в ее невыгодности, в 1594 г. роздали 40 четвертей крестьянам
на оброк. Писцовая книга 1594 г. отметила в селе монастырский двор и семь
крестьянских, 4 двора церковного причта и 7 келий нищих. Всего же в кляповской
вотчине в этот момент было 14 живущих деревень, починок и 18 пустошей. Помимо 73
дворов крестьян описание отмечает и 4 двора бобылей. Судя по монастырской
оброчной книге 1595-1596 гг., кляповские крестьяне находились исключительно на
оброке, причем его размер был едва ли не самым высоким из всех остальных сел
Троицкого монастыря. Разъезжавший по селам дворцовый старец Иона Скобельцын
собирал с 11 вытей (единица обложения) села Кляпова "за все про все" 50 рублей,
а значит на каждую выть приходилось по 4,5 рубля.
Смутное время и связанные с ним события нанесли Кляпову огромный урон. В
дозорной книге 1614 г. находим страшную картину полного запустения и разорения.
Писцы отметили лишь 34 пустоши и 1895 четвертей запустевшей пашни. Но к концу
XVII в., хотя и медленно, положение все-же поправилось: переписные книги 1678 г.
зафиксировали в селе 41 крестьянский (154 человека) и восемь бобыльских (19
человек) дворов. В этот период по здешней Никольской церкви село получает второе
название - Никольское, которое затем сменяет старое.
Судя по ревизии 1744 г, в Никольском-Кляпове имелось 215 душ мужского пола. Все
крестьяне были разбиты на 11 тягловых единиц, которые назывались "осьмак" и
охватывали по 19-20 душ. Денежный оброк в монастырь составлял немногим менее
рубля, а точнее 98 копеек с четвертью, с осьмака. Но этим поборы с крестьян не
ограничивались. Они платили духовному собственнику "за малину и за орехи,
конюшенный припас, саженные дрова и за уголье". Облагались они также и хлебным
оброком. Из документов выясняется, что эта "натуроплата" заключалась в довольно
большом наборе культур - ржи, овса, ячменя, пшеницы, конопли, что говорит о том,
что здесь уже существовал трехпольный севооборот. Сверх этих платежей на местных
крестьян накладывалась и барщина в троицком же селе Андреевском, расположенном в
двух десятках верст. Никольские крестьяне должны были косить сено на 21
десятине, а андреевские на девяти.
В собственности монастыря село находилось вплоть до 1764 г., когда церковные
владения были секуляризованы, а крестьяне стали "экономическими".
По данным 1852 г. село находилось в ведомстве Государственных имуществ, в нем
значится сохранившаяся до сих пор Никольская церковь, сооруженная в 1809 г. в
стиле классицизма. В 68 дворах проживало 245 мужчин и 269 женщин. По сведениям
1890 г. в Никольском-Кляпове числилось 825 жителей и имелось церковно-приходское
училище.
Через тридцать с небольшим лет, по данным 1926 г. в 145 дворах Никольского
проживало 715 жителей. В селе имелись школа первой ступени, больница, кооператив
и сельсовет. Согласно переписи 1989 г. в Никольском значилось 126 хозяйств и 342
жителя.
Рядом с селом расположился небольшой поселок Криуши, возникший в годы
столыпинской аграрной реформы, когда крестьяне выходили на хутора
ПРОНСКОЕ
Пронское расположилось в 6 километрах к северу от Кубинки, на правом берегу
речки Сетуньки. Впервые в сохранившихся источниках оно упоминается в писцовой
книге 1558 г. и называлось тогда Васильевским, по когда-то существовавшей здесь
церкви Василия Кесарийского. В середине XVI в. в селе стоял храм Дмитрия
Солунского, а само оно находилось в вотчине за боярином Иваном Ивановичем
Турунтаем Пронским. Он служил еще отцу Ивана Грозного, более тридцати лет
участвовал в ратных походах и был видным человеком того времени, близко стоявшим
к царю Ивану IV.
В марте 1553 г. государь тяжело заболел. С минуты на минуту ожидали его кончины.
Встал вопрос о наследнике престола. Мнения бояр разделились. Часть решила
присягать полугодовалому сыну Грозного царевичу Дмитрию. Другие же стояли за
кандидатуру двоюродного брата царя удельного князя Владимира Андреевича
Старицкого, к тому времени уже взрослому человеку. При этом всем было известно,
что до Дмитрия у царя были уже две дочери, умершие в младенчестве. Естественно,
что даже у сторонников царевича были опасения, что Дмитрий может умереть. К
слову сказать, это и случилось, буквально через месяц после описываемых событий.
Среди поддерживавших Владимира Андреевича лиц был и Иван Пронский. Бояре долго
спорили между собой, но дело кончилось ничем, ибо царь в конце концов
выздоровел, и все осталось по-прежнему. Между тем мнительный и злопамятный
монарх, затаив гнев, выжидал почти полтора десятилетия, чтобы отомстить
сторонникам удельного князя. В годы опричнины, предчувствуя надвигающуюся грозу,
Иван Пронский попытался спастись от царского гнева. Самым распространенным
способом было уйти в монастырь, постригшись в монахи, что он и сделал. Но и это
не помогло. Царь, нарушив все обычаи, приказал Пронского, по рассказу Курбского,
"от чреды спасения извлече и в реце утопити". Все владения казненного боярина, в
том числе и Васильевское, получившее от бывшего владельца название Пронское,
были конфискованы и поступили в дворцовое ведомство.
Интересно, что сам Иван IV в виновность своих жертв не верил. Приблизительно за
год до смерти, предчувствуя близкий конец, он разослал по русским монастырям
синодики - списки казненных и потребовал от монахов замаливать его грехи. По
душе Ивана Пронского в Троице-Сергиев монастырь он дал персональный вклад в
огромную по тем временам сумму в 125 рублей.
Уже в XVII в., из Приказа Большого Дворца Пронское в 1629 г. было продано в
вотчину Баиму Федорову сыну Болтину. Новый владелец села был довольно знаменитым
человеком. Свою службу он начал в 1613 г. сразу после Смутного времени.
Сравнительно скоро он выдвинулся в воеводы, при царе Михаиле Романове
воеводствует в Новгород-Северском, ездит в посольстве в Литву, исполняет
различные службы. В 1614 г. он был пожалован в ясельничие, затем является
постельничим при царском дворе и первым судьей в Конюшенном приказе. При царе
Алексее Михайловиче он был послан в Сибирь и в 1652 г. упоминается как
тобольский воевода. Возвратившись через два года в Москву, он вскоре отошел от
дел и доживал конец жизни то в столице, то в своем подмосковном владении. В 1656
г. им в селе была построена Покровская церковь, и по храму оно стало называться
Покровским-Пронским.
После смерти Баима Болтина в 1665 г. Пронское перешло к его младшему брату
Аверкию Федоровичу Болтину. В отличие от брата Аверкий селом занимался весьма
мало, чему способствовали его длительные отлучки по службе. В 1644 г. он был
послан воеводой в Саратов, где подавлял восстание в южном Заволжье. С 1653 по
1656 г. в чине стольника он воеводствует в Томске, а в июле 1658 г. был назначен
воеводой в Корсунь на Украине, где ему пришлось принимать участие в обороне от
войск мятежного Данилы Выговского. В 1662 г. он - воевода в Старом Быхове, где
отбил нападение поляков и литовцев, за что получил царскую благодарность. На
этом наши сведения о нем обрываются.
Естественно, что столь беспокойная служба владельца самым печальным образом
сказалась на судьбе Пронского. Судя по отказной книге, которой Аверкий был
утвержден во владении, ему досталось от брата довольно богатое село, где кроме
Покровской церкви стоял храм Николая Чудотворца. А уже в 1671 г. Аверкий пишет
челобитную духовным властям, в которой сообщает, что попа в церкви нет, а сама
она "стоит пуста".
В таких условиях в 70-е гг. XVII в. село оказалось в руках Артамона Сергеевича
Матвеева, активно прибиравшего себе владения в этом крае (помимо Пронского он
становится владельцем соседнего Васильевского на р. Москве и Одинцова - будущего
районного центра). Но Матвеев недолго был владельцем села. Его особая близость к
царю Алексею Михайловичу - воспитанница Матвеева Наталья Кирилловна Нарышкина
стала второй женой царя, после смерти последнего сыграла роковую роль. После
восшествия на престол сына Алексея Михайловича от первого брака Федора Матвеев
был сослан с семьей на север, все его владения конфискованы, а Пронское в 1677
г. отдано в поместье князю Ивану Дмитриевичу Долгорукову.
При нем, судя по переписи 1678 г., в селе стоял двор помещика, 15 крестьянских
дворов, где жил 71 человек, и 5 бобыльских дворов - в них 13 человек. Новый
владелец Пронского ничем себя не проявил. О нем известно лишь, что служил он
комнатным стольником, затем в Преображенском полку и в октябре 1691 г. был
нечаянно убит в потешном бою, устроенном молодым Петром I возле Преображенского.
После его смерти Покровское-Пронское переходит к его сыну князю Ивану Ивановичу
Долгорукову и в 1698 г. числится уже вотчиной: "... дано за службу отца его
стольника князя Ивана Дмитриевича Долгорукова из поместья в вотчину за вечный
мир с польским королем". За этим владельцем село находилось всю первую треть
XVIII в. В 1728 г. по его челобитью ему было разрешено "вместо деревянной ветхой
Покровской церкви на том же церковном месте построить вновь церковь во имя тот
же престол".
В первой половине XVIII в. Пронское переходит к Нарышкиным - представителям
младшей линии этого знаменитого рода. В 1756 г. оно принадлежало Ивану
Михайловичу Нарышкину, в 1762 г. - его вдове Марье Ивановне, а в конце XVIII в.
их дочери Наталье Ивановне Нарышкиной. При ней в селе Покровском, Пронском тож,
было 26 дворов, где жило 153 души мужского и 156 женского пола, стояла
деревянная Покровская церковь и деревянный двухэтажный господский дом со
службами. Крестьяне в основном были заняты земледелием, хотя некоторые
занимались и перепродажей закупаемого ими хлеба.
В первой половине XIX в. Пронское заметно теряет в численности населения -
видимо, сказались последствия войны 1812 г. По данным переписи 1852 г. в сельце
проживало 88 мужчин и 100 женщин, а само оно принадлежало действительному
камергеру Петру Петровичу Бекетову. В 1890 г. Пронское числится уже деревней,
хотя численность населения достигла 316 человек, т. е. вышла на показатели
столетней давности. Помещичья усадьба находилась во владении Сушкина.
XX в. событиями в жизни Пронского богат не был. У него была такая же судьба, как
и большинства подмосковных деревень. По переписи 1926 г. в деревне располагалось
74 двора, где жил 361 человек, были начальная школа и сельсовет Затем
последовали коллективизация, индустриализация и связанный с ней отток жителей в
город. В итоге по данным переписи 1989 г. в деревне остался 21 двор и 31 человек
постоянного населения.6 хозяйств и 46 жителей (14 мужчин и 32 женщины). По данным 1989
г. здесь было 7 хозяйств и 9 человек постоянного населения.

ШАРАПОВО
Село Шарапово в сохранившихся документах впервые упоминается в 1558 г. Тогда
здесь находилась деревянная Никольская церковь, а само село являлось вотчиной
Савво-Сторожевского монастыря. В период Смутного времени Шарапово подверглось
разорению, и писцовая книга 1624 г. упоминает здесь лишь пустошь, "что было село
Шарапово". В середине XVII в. эта пустошь вновь заселяется и, судя по переписным
книгам 1678 г., Шарапово было уже деревней, в которой состояло "8 дворов
бобыльских, в них 21 человек". По описанию 1705 г. в ней значилось 16
крестьянских дворов. В собственности монастыря Шарапово оставалось до 1764 г.,
когда в результате секуляризации церковных имуществ местные крестьяне стали
"экономическими". Описание конца XVIII в. сообщает, что деревня стояла по обе
стороны большой Верейской дороги, в ней имелось 23 двора и проживало 111 душ
мужского и 90 женского пола. Сама она входила в состав "экономической"
Покровской волости. В окружающих лесах водились зайцы и белки, встречались волки
и лисы, довольно разнообразные птицы.
Судя по сведениям 1852 г., деревня Шерапова состояла в ведомстве Государственных
имуществ, а в ее 38 дворах проживало 145 душ мужского и такое же количество
женского пола. Зафиксированы и "две нанковые светлицы крестьян оной деревни".
В 60-е годы XIX в. в Шарапове возникает часовой промысел. Его организаторами
явились местные крестьяне Петр Егоров, прежде работавший отходником на
оптическом заводе в Москве, и Герасим Афанасьев. Они наладили здесь производство
ходиков и настенных часов.
До 1875 г., по воспоминаниям самого Герасима Афанасьевича Афанасьева -
основателя первой шараповской мастерской по выделке часов, в деревне выпускали
ходики лишь в трех избах. Но уже тогда промысел быстро перекинулся и в соседние
селения - Ястребки и Ягунино. Домохозяева и члены их семей вырабатывали до 1500
штук часов в год. Первое время Афанасьев трудился лишь с двумя мальчиками,
отданными ему в ученики

Главная
Кубинка
Фотографии
деревни у Москва реки
Васильевское